Белый Волк - Страница 66

В итоге вышло, что я уделял Скиди куда меньшее время, чем зимнему пиву.

Еще через три дня Свартхёвди отчалил, а я, мучимый похмельем, ревностью и чувством вины, занялся наконец тренировками.

За то время, пока меня не было, паренек существенно продвинулся. Стратегией я его не грузил, но с тактикой у Скиди обстояло всё хорошо. Приемы, которые я ему показал, он выучил назубок. Три-четыре вида атаки, пяток простых уклонений и уходов… Невелик арсенал, зато провести любой из приемов Скиди мог на голом рефлексе. Собственно, именно этого я и добивался.

Деньки стояли отличные: солнечные, умеренно морозные. Я не только Скиди тренировал, но и сам грузился по максимуму, вытесняя «физикой» душевные терзания.

Не скажу, что забыл мою прелестную датчанку, но как-то вроде полегче стало…

И тут она нагрянула ко мне в гости.

Глава тридцать первая,

в которой приходится герою рисковать собственной шкурой на чужом поле и по чужим правилам

Если бы она приехала одна, я бы плясал от счастья. Но она явилась ко мне вместе с женихом. Зачем — понятия не имею. Я решил, что это инициатива королевича. Ведь за всё это время Гудрун так ни разу и не побывала у меня в гостях.

Сын конунга и его невеста приехали верхом. Вдвоем. Перекусили чем Бог послал. Вернее, чем Хавчик на стол выложил.

Эйвинд держался аки олигарх, которого привезли на загородную дачку советского разлива. Но кушал с аппетитом. И даже похвалил работу Бетти. Своеобразно похвалил. Мол, у его папы конунга имеется большое текстильное производство, так вот Бетти ткет не хуже, чем их тамошние рабыни.

Я желчно ответил в стиле: богатство воина — его меч. И всё, что этим мечом добыто.

Королевич согласился. Но внес поправку, что одним мечом много не добудешь. Пара драккаров, укомплектованных опытным экипажем, — вот источник настоящего богатства.

— Это смотря какой меч, — уронил я с намеком.

Эйвинд вежливо улыбнулся. Так воспитанный обладатель «седьмого» бумера реагирует на обсуждение преимуществ «седьмых» «Жигулей» над «москвичом».

Покушав, мы, с подачи Гудрун, встали на лыжи и отправились осматривать мои владения.

Эйвинд вел себя в прежнем ключе: либо помалкивал, либо хвалил так, что хотелось ему как следует врезать.

Гудрун же просто наслаждалась хорошей погодой, мужским обществом, собственной ловкостью лыжницы и кокетничала напропалую. В основном с Эйвиндом.

В какой-то момент она умчалась далеко вперед и я наконец узнал, почему удостоился вельможного визита.

— Не могу понять, почему я не нравлюсь Свартхёвди, — пожаловался мне королевич. — Это неправильно, ведь он брат моей будущей жены. Ты его побратим, Ульф. Поговори с ним, узнай, что ему не по вкусу. Может, он обиделся, что я ничего ему не подарил? Так скажи ему, что, когда придет день свадьбы, Эйвинд Харальдсон одарит его со всей щедростью. Да и ты внакладе не останешься.

— А папа не заругает? — ехидно поинтересовался я.

— Что? — Королевич уставился на меня, не понимая.

— Говорю, твой отец, конунг Харальд, не рассердится, когда узнает, как ты раздаешь его деньги.

— Это мои деньги! — воскликнул Эймунд. И тут же сообразил, что мой вопрос проистекает отнюдь не из дружеского расположения к нему.

— В чем дело, Ульф Вогенсон? Ты тоже на меня в обиде?

— Не то чтобы в обиде… — протянул я. Нет, хватит темнить. Пора нам поговорить начистоту.

— Будь моя воля, Эйвинд, сын конунга, ты никогда бы не женился на Гудрун.

— Ну-ка объяснись! — потребовал королевич.

— А что тут объяснять, — усмехнулся я. — Пока ты не появился на Сёлунде, Гудрун была моей невестой.

— Вот как… — Королевич нахмурился. — Мне никто не говорил, что ты принес Гудрун свадебный дар. Меня обманули?

— Нет. Я делал ей подарки, но… — как сказать по-датски… «неофициально… — это были просто подарки. Посвататься я не успел.

— Если так обстоит дело, — Эйвинд заметно повеселел, — то я могу попросить Гудрун вернуть тебе твои подарки. Она не откажется, если я пообещаю подарить ей что-нибудь получше. Договорились?

— А может, я попрошу ее вернуть твои подарки?

Эйвинд усмехнулся. Высокомерно. Как король — бедному дворянину.

— Она их не вернет.

Я и сам знал, что моя корыстолюбивая любовь (уж простите за каламбур!) ни за что не откажется от попавшего в ее очаровательные ручки.

Но Эйвинд имел в виду другое.

И тут мы догнали Гудрун, остановившуюся на склоне, с которого открывался вид на наше с Хегином Полбочки озеро. Вид был изумительный.

Но нам было не до природных красот.

— Гудрун, — очень серьезно произнес королевич, — правда ли, что этот человек оказывал тебе знаки внимания, подобающие жениху?

Во как выразился. Я бы так не смог.

— Оказывал, — Гудрун и так «подрумяненная» морозом, вся зарделась, став от этого еще красивее.

Эйвинд глядел на нее как паломник — на Черный Камень Каабы.

— Но ты сказала, что любишь меня!

— Люблю, — охотно согласилась девушка.

— А Ульф?

— Ульф мне тоже нравится, — ответила Гудрун беззаботно. — Ты очень красив, Эйвинд Харальдсон! И твой отец — конунг. Но Ульф… Моя мать говорит: он очень удачлив. И тоже, быть может, станет конунгом. Конечно, он не так щедр, как ты. Ведь ты отдал мне лучшее, что у тебя было, а Ульф довольно-таки жаден…

Это я жаден! Нет, вы слышали?

— Вдобавок они с братом ушли неизвестно куда, и моя мать каждый вечер ходила к святилищу и просила богов защитить их. Вот я и подумала: вдруг Ульф и Свартхёвди не вернутся? — продолжала Гудрун с очаровательной улыбкой. — А потом появился ты. Такой красивый, такой щедрый… Поэтому я приняла твои дары. И теперь я — твоя невеста. Но Ульф, наверное, обижен, да, Ульф? И он, наверное, захочет тебя убить. Будь осторожен, Эйвинд! Ульф — великий воин! — И улыбнулась уже мне.